Свет фонаря превращает туман в сгусток зейна, молочной материи. Как обычно, я вижу образы, которые стираются из моей памяти после коротких вспышек. Зейн звал меня к железной дороге, а я просто шла. Думаю, дело в том, что свет во мне начинает пульсировать, играть вспышками. Потухать.
И зажигаться после созерцания настоящей любви и доброты, которая возможна только у людей, которые не относятся ко всему так как я.