Вода должна была унести меня. Накрыть с головой. Вот что предполагалось.
И так и было.

Я шла по пляжу и это заставляло меня вспомнить о Дьюме-Ки. Собирать ракушки, когда волны заносят тебе в шлепанцы колкие камни. В голове крутились строчки "я думал, что рисовал тебя кровью, а я рисовал тебя мелом. и прощаясь я улыбаюсь улыбкой полковника аурелиано буэндиа перед расстрелом". снова и снова. и снова. и снова. Это было двадцать первого. Пожалуй, мой удел, как страшной подружки, помнить о всех днях рождения. О всех черточках и милых вещах. Маша, у которой была великая любовь, не помнит о дне рождения ее бывшего молодого человека. Андрей. Я рисовала тебя мелом. И во всем этом есть какая-то ущемленность. Ущемленное самолюбие больше, чем горечь. Не в этот год. Весь запас моей доброты я потратила, так что в этом году ни одному Андрею не достанется мое поздравление. Даже М.Ф.

Каждый день турецкий принц попадался мне на глаза. Даже несправедливо. Каждый раз, когда я вижу кого-то симпатичного (настолько симпатичного, что можно сказать красивый) - я теряюсь. Я мысленно разрешаю ему в своей голове все. Убивать девственниц и есть младенцев? Да пожалуйста. Ведь он настолько прекрасен, что девственниц не жалко вовсе. Неважно внутреннее наполнение. Я прощаю все. Постоянно ищу оправдание. Ну и пусть он слушает другую музыку, не читает и у него идиотский юмор. У него настолько хрупкая красота, что не важно ничего. Я рада что он просто существует. Вот что я думаю каждый раз. Будь он хоть официантом, хоть аниматором, хоть парнем, который передвигает шезлонги. Каждый-каждый день я видела его. Завитушки черных-черных волос. Идеальные зубы (впрочем, они оказались не такими идеальными как я представляла. как обычно). И просто какая-то красота сквозила в нем.
Еще немного о красоте. Красота - сила. Ровно как и оружие, ровно как и деньги. Это мы все знаем, читали. Какая же большая пропасть лежит между красивыми людьми и всеми остальными. Они могут выбрать что хотят. Что хотят из множества вариантов. А мы просто берем что есть. Или сидим без всего. Понимают ли они как живется тем, кто не является такими очаровательными и совершенными как они?

Самое сложное - это пережить первую пору влюбленности. Она не дает уснуть ночью. В моей влюбленности желание обладать, слушать как стучит твоя вещь. И горькое бессилие, потому что я не могу владеть. Недовольство собой, своей внешностью, характером. Когда я влюбляюсь, а влюбляюсь я обычно в тех, кто рангом выше меня - популярнее, красивее, активнее, я понимаю насколько я неидеальна. И итоге все скатывается к отвращению к себе. Радуйся, детка, что у тебя чудные блестящие щечки.
Мой удел - желание дотронуться, но не реализация. Я сотню раз дотрагиваюсь до него в своей голове. Просто легкое прикосновение, ничего более.

Не знаю когда это вообще успело скатиться в такое. Я понятия не имею как пахнет мой турецкий принц, поэтому я придумала ему запах сама. Сама придумала, сама прихожу от него в восторг. Прижимаясь, все же, следовало почувствовать запах и воспользоваться моментом. Осипшее имя, хриплый голос. Насколько же он красив, когда улыбается. Это очередное пополнение в рядах людей с горячими руками. Я думаю, что он целуется подобно температуре его тела.
Турецкий принц, Ос-ман. Салатовые футболки, сухие горячие руки. Улыбка, улыбка, улыбка. Я тону.

И под конец. Заметка на телефоне
Так трогательно по приземлению все зааплодировали, что хочется плакать. Или плакать хочется вовсе не от этого
Объясни мне. Он придет.
По принципу случайных чисел привязываю музыку к людям, людей к музыке

Все, что я поняла - так это то, что я не хотела уезжать. Еще неделю бы посмотреть на очаровательного турецкого принца, который мог бы вести за собой армии.
Все, что я поняла - не суди, пока не испробуешь